О`Санчес - Ремесло государя
– Отличное воспитание, отличный послужной список, очень молод, очень смышлен. Проигрался в кости перед посвящением в рыцари, неплохо фехтует, по провинциальным меркам неплохо образован. Весьма неравнодушен к женскому полу. Небогат.
– Еще бы он был равнодушен, сынок других при себе не держит, ибо сам бабник и вертопрах. Ты забыл упомянуть, Бенги, что воспитывал его и представлял в рыцари лично Хоггроги, маркиз Короны, что он из новых любимчиков моего сына, и что Токи вдруг послал его в служебный поход, прикрепив к людям Когори Тумару.
– Виноват, Ваше Величество!
– Обрати на него внимание и время от времени докладывай о нем. Как думаешь – зачем он его послал на западные границы?
Канцлер поразмыслил, сколько успел, и впервые за день не угадал мнение своего владыки:
– Ваше Величество считаете, что он его примеряет на роль будущего канцлера?.. Своего канцлера?
Император в ответ выпучил выцветшие глазки, обрамленные редкими седыми ресницами, и скрипуче расхохотался.
– Ну, Бенги, потешил ты меня догадкою!
– Виноват, Ваше Величество!
– Ты лучше скажи: откуда у меня такой пузак вырос? Смотри: у меня что руки, что ноги – худые, щеки впалые, задница костлявая, а это – волдырь какой-то. – Император положил исхудалую руку на довольно скромный для его возраста живот и попытался его умять внутрь. – Надавишь – болит. Не покормишь – бурлит… Так и живем… В твоих словах есть кое-какая мысль, я обдумаю при случае, но на самом деле я предположил, что принц, не довольствуясь теми крохами, что ему известны, своими способами пытается разобраться с Моревом и слухами о нем, а иначе непонятно… Нет, ну ты ерунду какую-то придумал: в шестнадцать лет канцлер!
– Да, Ваше Величество, но кто сказал про шестнадцать лет? Его высочество умен и предусмотрителен, быть может он надеется вырастить канцлера к пятидесяти, а то и дальше?
– Угу, я твой намек понял. Льстецы. При каждом удобном и неудобном случае… Как мне надоели льстецы! Одним словом, присматривай за ним – чего они там удумали? Я Когги уже попросил об этом же, но и ты со своей стороны не зевай. Теперь далее. Был мне сон, из разряда тех, что я почитаю вещими. Снилась мне… не знаю кто, но во сне я понимал, что это Мать-Земля, либо ее посланец. Короче, шли гонца – ни в коем случае не птеровую почту – в удел Короны, пусть Хоггроги Солнышко немедленно, в Океанию не заезжая, тоже мчится туда… на место. Но не сейчас, а дождясь особого знака, с почтовым птером. Один пусть едет, без войска, предельно скрытно от всех. Ему я верю как немногим, и снам я верю. Понял? Вот свиток. В нем письмо маркизу, я уже сам написал, все изложил, что посчитал нужным, запечатал своею личной печатью. Снаряди лучших в сопровождение гонцу, одного десятка хватит.
– Будет сделано, Ваше Величество, сразу же после разговора с Вами!
– А птеровая связь с уделом готова ли?
– Сегодня не проверял, Ваше Величество, но в прошлом месяце все было исправно с провинциями.
– Предупреди маркиза птеровой почтой о вестовом, пусть ждет.
– Будет сделано, Ваше Величество!
– А что с садом?
– Его высочество все одобрил и приказал действовать. Сегодня к ночи будут свинец заливать на покрытиях, приготовлено десять тройных локтей свинца. А сам он в кузницу пойдет, дабы собственноручно…
– Это, что ли, меня он одобрил? Ну, бедовый у меня сынок… О как! Одобрил он!
– Прошу Ваше Величество меня простить, это, видимо, я неудачно выразился, и его высочество здесь ни при чем, здесь я, мое косноязычие тому виной, что я…
– Иди…Иди в двери и прикажи собрать стол, подать попить… На тебя и на меня: будем вместо ужина заедать лекарственную кислятину засахаренными фруктами.
– Слушаюсь, Ваше Величество!
Ах, подобные передышки в работе очень ценил и любил его высокопревосходительство Бенгироми Лаудорбенгель, ибо они служили очередным подтверждением благорасположения к нему со стороны Его Величества. Сколько он ему служит? Иногда кажется, что дольше, чем живет, а все равно: каждый день, каждое мгновение следует ждать и искать милостей государевых… и опасаться немилости. Каждый день, чуть ли ни каждый миг! Сколько канцлеров за всю историю Империи померли своей смертью, не на плахе и не в узилище? Уж никак не больше половины. А немилость, которая, несмотря на все уложения и благородные обычаи, непременно задевала ни в чем не повинных родственников вельможи, в опалу попавшего? Зато в такие вот минуты, за столом с его Величеством, забываются все невзгоды и опасения. Вот сейчас, в эти мгновения, во дворце, в непосредственной близости от покоев Его Величества, возле канцлерского кабинета, полным полно собралось дворцового люда: маркизы, бароны, герцоги с принцами, сановники, рыцари, наместники, охранители, военачальники… Все они сильные и опасные люди, и если уж не прямые враги канцлеру, то и не друзья. Оступись – сожрут и не икнется! Каждый будет рад заступить на его место. А сегодня спроси любого – нет на свете горячее сторонников у старика Бенги!
Но где они сейчас? – Там где-то, за дверью, в общем стаде, в то время как он… Ах, здесь тишина, слуги безмолвны и незаметны, вечерний полумрак из окон тих и ненавязчив, ламповый свет не ранит утомленные глаза, отвар… вернее взвар… Ну – что взвар? Притерпеться можно, особенно под сласти. Многие вельможи, за чашку этой вонючей, скулы сводящей милости, не задумываясь пожертвовали бы добрым именем жены или дочери, лишь бы именно им на этом месте сидеть, подле Его Величества… Да только государь давно уже на сии наживки не клюет… а раньше превеликий охотник был…
Канцлер осторожно ощупал взглядом лицо повелителя – мало ли, прочтет непочтительные мысли сотрапезника своего? Нет, в духе государь: не весел, но ровен, спокоен.
И опять, как это уже не раз бывало между государем и верным его сподвижником, случилось волшебство, так ценимое обоими: нет императора и сановника, нет слуги и повелителя, нет настороженности и вполне простительного недоверия одного к другому, а есть двое немолодых людей, сцепленных накрепко, по-братски, общими трудами и заботами… А один из братьев старший, которому нет иного выхода в жизни, кроме как все знать и за все отвечать в этом мире, а другой из них младший, который тоже многое повидал и изведал, но не обязан за все отвечать, и имеет право рассчитывать на старшего, от него получать ответы на все свои вопросы…
– Дозволите ли спросить, государь?
– Спрашивай.
– Насчет Морева я…
– Да, спрашивай.
– Случись оно – что с нами со всеми будет? С людьми, с землями… с погодой… с… Империей?
– Не знаю. Считается, что ничего уже не будет, все пропадем. Каким способом и как именно пропадем – не ведаю, но здесь я богам верю: дружно предупреждают. А что, Бенги, почему спросил?
